Оперный шедевр, написанный Моцартом вслед за «Дон Жуаном» и зеркально отразивший коллизию изменчивой любви, только в женских образах — «Cosi fan tutte» («Так поступают все женщины, или Школа влюбленных»), поставили на Новой сцене Большого театра, передает Евразия FM со со ссылкой на Российскую газету.
Спектакль для молодых солистов создали голландский режиссер Флорис Виссер, художники Гидеон Дэйви (Великобритания) и Девеке ван Рей (Нидерланды). Музыкальный руководитель постановки — Стефано Монтанари (Италия).
Моцартовская drama giocoso (шутливая драма) из разряда модной в его эпоху «школы чувств» прежде не слишком часто появлялась на российской сцене. Из раритетов — обаятельный спектакль Александра Тителя «Cosi fan tutte» на сцене Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко. В афише же Большого театра «Cosi» до сегодняшнего дня числилась в единственной постановке почти сорокалетней давности (1978 год). Однако новый спектакль станет, похоже, долгосрочным «хитом» на столичной оперной афише. Это как раз тот редкий случай, когда и сценическая эстетика, и музыкальное воплощение оказались убедительными для разной аудитории и в разной системе оценочных координат и при этом лишенными конфронтации, подразумевающей критику традиционного (эстетически наивного).
Постановщики сделали ход по вектору «театр в театре», когда любой смысл в спектакле оказывается условным, эстетически отрефлексированным. Это и живая история молодых людей (актеров) — Фьордилиджи и Гульельмо, Дорабеллы и Феррандо, и театральный розыгрыш Дона Альфонсо (старого «жуана», владеющего театром), и обыгранные музыкальные моцартовские рефлексии патетической оперы-seria, и классическая коллизия «весь мир — театр».
Причем театр — не метафорическое, а реальное пространство на сцене: со своим партером, балконами, гигантской, сверкающей «тонной» хрусталя люстрой, помостом, по которому движется «заснеженный» отряд костюмированных солдат, уводящих «на войну» моцартовских героев-любовников. Здесь свои, «театральные», закулисные дети — игривые кудрявые амуры и фавны, свои разрисованные пейзажами декорации, «оживающие» своей жизнью, здесь свое «солнце» — нежный золотистый свет, разлитый по сцене, «подсвеченный» софитами. И наконец — «подсказка» абсолютной условности происходящего — нарядная ракушка суфлерской будки, из которой выскакивает на сцену, как «черт из табакерки», очаровательная комическая Деспина, мотор истории giocoso.
Вмонтированная внутрь моцартовского повествования о превратностях любви, где девушки, оставшись ждать ушедших на войну женихов, изменяют им с ряжеными «албанцами» (их собственными женихами, решившими проверить невест на прочность морали), эта театральная игра — местами лирическая, ироническая, патетическая, плутовская — разрешается в самом финале, когда рисованный «второй» занавес (как в каморке папы Карло) взвивается и обнажает другой зрительный зал — «зазеркальный», эпохи моцартовской Вены. И тогда разворачивается суть: весь мир — театр, игра, в которой никто не побеждает, но каждый что-то открывает для себя. И в этом смыслы двух миров — жизни и театра — совпадают. Для моцартовских героев drama giocoso разрешается сентенцией: не обманывай и не будешь обманут.
Надо заметить, что молодые артисты, занятые в спектакле, легко и органично осваивают эту полновесную театральную игру, сотканную из сплошных условностей и скрещиваний: пародирование оперы-seria и развернутые лирические арии, драки, фехтование, маскарадные переодевания, ревность, разочарование, переживание ускользающей любви и при этом отлично спетые партии. И все они — заводная Алина Яровая (Деспина), лирический тенор Юрий Городецкий (из Минска) в партии Феррандо, артистичный бас Александр Миминошвили (из «Геликон-Оперы») — Гульельмо, техничная меццо Александра Кадурина (Дорабелла) и грациозная Анна Крайникова Фьордилиджи — заполняют спектакль энергией и драйвом, не отпуская ни на секунду внимание зала. Дирижер Стефано Монтанари дает невероятно быстрый темп оркестру, еще больше затягивая в «омут» этой тотальной игры. Новшеством же музыкальной трактовки оказываются «импровизации» хаммерклавира на моцартовские темы, разливающиеся под речитативы secco. И это добавляет чисто моцартовского «шарма» в непредсказуемую и чарующую игру, затеянную героями «Cosi fan tutte» — игру любви и случая.
Другие Статьи
