Мы встретились с Народной артисткой России Светланой Владимировной Немоляевой в Ессентуках на кинофестивале «Хрустальный ИсточникЪ», куда она была приглашена Почетной гостьей. На церемонии открытия президент кинофестиваля Эвклид Кюрдзидис вручил ей награду «За высокое служение искусству». В программе ретро-показов кинофильмов С. Немоляева представляла фильм Эльдара Рязанова «Служебный роман», в котором она проникновенно сыграла роль Ольги Рыжовой.
Мы сидим в холле уютного санатория «Исток» и беседуем со Светланой Владимировной о кино, театре, творчестве, потерях и обретениях…
Светлана Владимировна, расскажите, пожалуйста, нашим читателям о своем детстве, родителях, семье, в которой вы выросли и формировались.
Родилась я в киношной семье, папа кинорежиссер, мама звукооператор, брат кинооператор. Я горжусь своими родными, у меня было хорошее, хотя и трудное детство. Дело в том, что, когда началась война, я была еще маленькая, нашу семью, вместе с другими актерами эвакуировали в Казахстан, там снималось много фильмов, и всё мое детство проходило в эвакуации. Помню, как к нам гости приходила знаменитая актриса Марина Алексеевна Ладынина, она дружила с моей мамой, мама ей часто шила одежду. Она приносила нам с братом Колей лакомство – такие разноцветные кусочки сахара. И всегда приходила с буханкой хлеба. Нашими гостями также были Любовь Орлова, Михаил Жаров, Людмила Целиковская, Всеволод Илларионович Пудовкин, который был нашим соседом. Весь мой детский мир был окружен миром кино. Я любила часами сидеть и смотреть кино, любое – хорошее, плохое, всё равно. Это был волшебный, фантастический мир! Вот всё это меня и сформировало – моё окружение и кино, к которому я пристрастилась с самого детства.
Когда вы почувствовали тягу к лицедейству?
Когда меня спрашивают об этом, я не могу ответить конкретно на этот вопрос. Это как-то всегда во мне жило. Сколько я себя помню, мне всегда хотелось что-то или кого-то изображать. Вспоминаю такой случай. Мне было тогда семь лет, я ходила в первый класс. Однажды я услышала, как моя бабушка разговаривала с соседкой, что нам привезли каустик в бутылках, это такая отрава для крыс, мышей и пр. Она сказала ей, что нужно эту отраву спрятать подальше от детей, а то, не дай бог найдут, беды не оберешься. Я это услышала, намотала себе на ус. Утром я пошла в школу и, когда все дети зашли на урок, я легла будто бездыханная перед дверью класса, и тупо пролежала так весь урок, ожидая его конца. И, когда прозвенел звонок, все вышли и ужаснулись, что со мной. Я им трагическим голосом сказала, что я выпила бутылку каустика и отравилась. В общем, было много шума. Кончилось тем, что мне пришлось выпить восемь пиал воды на всякий случай, т.к. никто не поверил, что я сама сочинила эту историю, и на самом деле этого не было. Уже тогда в детские годы у меня было огромное желание играть, фантазировать, представлять. И ведь никто мне не подсказывал, не советовал ничего, вообще, этому нельзя научить, это в тебе или есть, или нет.
Когда я окончила школу, я не стала подавать документы во ВГИК, хоть и любила кино, и мои родители были знакомы там с профессурой, с некоторыми даже были на «ты». Но я не воспользовалась этим и всё решила сама. Тем более, они тогда уехали в экспедицию в Киргизию, в город Фрунзе снимать картину. Видимо, любовь к театру оказалась сильнее, и я стала поступать в театральный институт. Я подала свои документы сразу в два вуза: в Щепкинское училище и в Школу-студию МХАТ, и прошла два тура в обоих вузах. И нужно было решать, на каком вузе остановиться. Это была дилемма. Во время поступления мы часто собирались с абитуриентами на ступеньках около «Щепки», как коротко мы называли училище, обсуждали свои абитуриентские дела, предполагали, кто поступит, кто нет. И тут появился мальчишка, такой худющий, в очках, с пышной каштановой шевелюрой. Он подошел ко мне, и мы познакомились, «я знаю, ты Светка Немоляева, а я Олег Табаков» – представился он и сказал мне, что слышал разговор членов комиссии, что я всем понравилась, и что меня точно берут. С тех пор мы подружились на многие годы. Мы часто виделись с ним, хотя творчески мы не пересекались, мне не приходилось играть с ним. Я его очень любила, и была счастлива, когда мы встречались. Я преклонялась перед ним, мне всегда казалось, что он – это уникальное явление в нашей театральной и кинематографической жизни.
И как сложилась ваша дальнейшая жизнь?
Я стала учиться в Щепкинском училище у замечательного мастера, профессора Леонида Андреевича Волкова. Это был легендарный человек, выходец из МХАТа, ученик великого Михаила Чехова, который эмигрировал за границу. Когда я окончила вуз, у меня были первые съемки во взрослом кино (до этого я играла в небольших ролях, будучи ребенком) – в фильме-опере «Евгений Онегин» режиссера Романа Тимохомирова. Меня взяли на роль Ольги Лариной. Я тогда была с незамысловатым выражением лица, вся пухленькая, щеки у меня были круглые, на пол-лица. Словом, я полностью соответствовала описанию Пушкина, который писал: «Была красна лицом она, как это глупая луна на этом глупом небосводе». Помню, как мы приехали в Ленинград на съемки. Нас поселили в шикарную гостиницу «Астория», кругом старинная мебель, антиквариат, с видом на купол Исаакиевского Собора. Это было незабываемо! Позже, став актрисой, я очень часто приезжала на гастроли в Ленинград, а потом в Питер. Уже стала известной в театральном мире, стала заслуженной, потом народной артисткой, но никогда мне не приходилось больше жить в такой европейской гостинице, в какой мне довелось жить, будучи студенткой. Моей партнершей в том фильме была моя сокурсница Ариадна Шенгелая, правда, она училась курсом ниже. Она играла Татьяну Ларину. Обе мы были молоденькие, неопытные. Помню, она мне всё время говорила: «Светка, ты такая видная, у тебя такие длинные светлые волосы, а я, как серая мышка. Тебя скоро все будут узнавать на улице, а меня даже не заметят. Но получилось всё с точностью наоборот. Я после съемок, по-прежнему, не представляла никакого интереса для окружающих. А она стала такой популярной, ее потом сняли в «Гранатовом браслете», стали много снимать в других фильмах, ее узнавали на улице, а на меня никто не обращал внимания, на съемки больше меня не звали. Я поняла, что рассчитывать мне не на что, и я сконцентрировалась на театре.
По окончании института меня распределили в театр им. Маяковского. Так случилось, что и Саша Лазарев тоже попал туда одновременно со мной. Мы познакомились с ним в театре весной 1959 года, а в 60-м году мы с ним поженились. Карьера у Саши сложилась просто изумительно. Конечно, при такой внешности, фактуре, голосе, таланте, было бы странно, если б было по-другому. При первой же пробе его всегда сразу утверждали на роль. И так всю жизнь. Он не знал, что такое отказ. Но он очень страдал из-за меня, переживал за меня. Он даже советовал мне не ходить на пробы, «не ходи – говорил он, – все равно не возьмут, а потом только опять будешь переживать, страдать». Но, тем не менее, никакого комплекса неполноценности у меня не было. Я была очень востребована в театре, играла, чуть ли не каждый день. И я настолько это любила, мне было в радость играть всё, вне зависимости от того, главная это роль или совсем маленькая. Мне лишь бы быть на сцене.
Мы прожили с Сашей 51 год, а я уже скоро 59 лет служу в театре. Уже семь лет, как нет Саши. Вот так и получилось у нас: один театр на всю жизнь, и одна семья на всю жизнь. И когда бывает очень тяжело, накатывают воспоминания, становится грустно на душе, особенно в ночное время, я всегда сама себе говорю: «но ведь у тебя было всё, о чём только можно мечтать, так что, благодари судьбу за всё, что она тебе дала».
Сейчас у нас в театре новый режиссер Миндаугас Карбаускис. Когда он ставил спектакль «Плоды просвещения» по Толстому, он так хотел мне дать какую-то роль, но для меня там не было ничего, и он переживал по этому поводу, так как при Фоменко я играла в этом спектакле главную роль. Но возраст, есть возраст. Тогда я предложила ему сыграть маленькую роль кухарки в этом спектакле. Он сказал, «ну это хулиганское предложение, но если хотите, пожалуйста, играйте». И я там так и играю теперь эту роль, и получаю такое удовольствие! Выхожу на пять минут, но я так счастлива, играя ее…
Но пришел и к вам, наконец, ваш звездный час в лице Эльдара Рязанова… Расскажите подробнее об этом периоде вашей жизни.
Да, Эльдар Александрович, мой добрый Ангел, с которым меня свела судьба. Мы дружили с ним до последнего его часа. Пришли к нам однажды в театр Эльдар Александрович Рязанов и Эмиль Брагинский, с пьесой «Сослуживцы». Распределили роли, мне в этом спектакле роли не досталось. Вскоре вышел спектакль, он пользовался успехом у зрителей, потом сделали телевизионную версию и выпустили его на телевидение. И когда Рязанов с Брагинским увидели это, они был в таком ужасе, что даже сняли свои фамилии с титров.
Потом Рязанову пришла идея снять по этой пьесе фильм, и он назвал его «Служебный роман». Но до этого они принесли в театр еще одну пьесу «Родственники» и мне там дали главную роль. Это была очень смешная комедия, я там играла комедийную роль старой девы, которая никак не может выйти замуж. Я играла смешно. Помню, как пришел на премьеру мой сын, которому тогда было лет семь, он сидел в зале, смотрел спектакль, насупившись, такой недовольный. В антракте к нему подошли сослуживцы и спрашивают его: Чего ты такой мрачный, тебе не нравится спектакль?» А он: «Мне не нравится, что над моей мамой все смеются и у нее такие страшные прически». Рязанову же спектакль очень понравился, понравилось, как я играла, и он мне после спектакля сделал такой роскошный комплимент, что я – Чаплин в юбке. Я была очень горда этим и всем хвасталась, но потом я узнала, что Рязанов вообще был очень щедрым на комплименты, и этот же комплимент позже он сделал, оказывается, и Лие Ахеджаковой.
Так получилось, что к тому времени он стал запускаться со «Служебным романом», и он мне предложил там роль. Помню, как я до поздней ночи читала сценарий, а потом разбудила Сашу и говорю ему: «как ты думаешь, получится у меня вот эта роль?». А он: «Да ладно, Светка, спи, опять надеешься. А потом будешь снова страдать, переживать, что не взяли». Но получилось всё наоборот, меня утвердили. И после «Служебного романа» у меня началась уже другая жизнь. И хотя в театре меня уже знали, я была довольно популярна, но кино есть кино, оно, конечно, дает огромную известность, ведь фильмы тогда смотрела вся наша огромная страна, весь Советский Союз, от Юга до Крайнего Севера.
С тех пор вы стали так много сниматься в кино, в том числе и в других рязановских фильмах «Гараж», «О бедном гусаре замолвите слово», «Небеса обетованные», и стали мегапопулярной. Как вы ощутили свою популярность, которая свалилась на вас вдруг?
Да, после долгого фиаско, я получила всё, о чем только можно мечтать, прекрасную работу в кино, и не только замечательных партнеров по фильмам, но и чисто человеческие встречи, человеческую привязанность, дружбу. Моими партнерами были замечательные актеры Лия Ахеджакова, Алиса Фрейндлих, Андрей Мягков, Олег Басилашвили, Лидия Иванова, Валентин Гафт, Георгий Бурков, Вячеслав Невинный, и мн.др. – что ни фамилия, то личность в искусстве. Ну, а что касается популярности. Я ее как-то ощутила неожиданно, вдруг. Однажды, когда я играла в гончаровском спектакле «Трамвай желание», выхожу на сцену в спектакле, и вдруг, весь зал встал и зааплодировал мне. Я сначала даже испугалась. Поначалу даже не могла собраться с мыслями, не знала, что мне делать, как вести себя. Потом, конечно, я пришла в себя и стала играть свою роль. Тогда я поняла, что такое популярность и оценила это. Это значит, здесь твои люди, они пришли сюда, в театр, чтобы увидеть тебя, посмотреть, как ты играешь, получить, может быть, эмоциональное наслаждение от твоей игры… И еще я поняла – это большая ответственность, ты не можешь разочаровывать зрителя, ты должна соответствовать тому доверию, которое они тебе оказывают.
За это время вы сыграли в более шестидесяти фильмах. Какая роль для вас самая значимая и любимая?
Вы знаете, трудно сказать. Все роли, так или иначе, мне дороги и любимы. Ведь в любую из них вкладываешь частицу своей души и сердца. Я всегда старалась максимально отдаваться роли. Но, если так пораскинуть в памяти, пожалуй, «Служебный роман» был для меня самым значимым, поворотным в моей судьбе фильмом, что уж тут говорить. И я до конца жизни буду очень благодарна моему другу Эльдару Александровичу Рязанову, который фактически открыл мне дорогу в большой кинематограф. Вообще, о Рязанове я могу говорить бесконечно много и тепло. Фильм «Гараж» мне также бесконечно дорог. Правда, по роли мне там пришлось однажды плакать почти весь съемочный день. Вообще, я плачу во всех своих ролях, где надо и где не надо, меня даже называют в театре водопроводом. Фильм «Небеса обетованные» – был, к сожалению, моей последней творческой работой с Рязановым, но человеческие встречи и дружба продолжались до самой его кончины. В последние годы он очень плохо себя чувствовал, сильно болел и не мог работать нормально. Многое за последние годы изменилось в нашей стране, многое изменилось и в нем, в его душе, он не мог найти себя, свой внутренний стержень, в этом изменившемся строе в России. Он часто был чем-то недоволен, сердился, где-то справедливо, где-то несправедливо. Но всё равно оставался тем же самым Рязановым, – очаровательным, милым человеком, каким мне запомнился навсегда…
Недавно вы снялись в очень необычном фильме и в очень необычной роли у режиссера Рустама Хамдамова в картине «Мешок без дна», которая имела большой успех, особенно за рубежом и получила множество призов.
Да, на старости лет я получила еще один подарок судьбы от известного режиссера Рустама Хамдамова – приглашение сняться в этом фильме. Это действительно была совсем необычная роль, роль престарелой фрейлины. Для меня это был своего рода эксперимент. Сняться у такого Мастера было для меня большой честью и радостью. Хамдамов – очень необычный человек, со своим, только ему присущим взглядом на многие вещи, со своим мироощущением и миропониманием. Он, прежде всего, художник и видит жизнь и окружающую его действительность через призму художника, и этим всё сказано. Это очень глубокая и неординарная личность. Признаться, я не сразу поняла этот фильм и масштаб миропонимания режиссера. Я очень благодарна Рустаму Хамдамову, что он обратил свой взор на меня и дал мне эту роль.
С этим фильмом мы побывали на многих кинофестивалях, в разных городах нашей страны и за рубежом, и везде имели успех, получили много призов. Один из них – приз за лучшую женскую роль.
Так сложилось у вас, что вторая половина вашей жизни переживает своего рода Ренессанс. У вас словно открылся какой-то творческий канал, у вас всё прекрасно, вы творчески востребованы, и в театре, и в кино. И даже с внучкой теперь выступаете в одном спектакле.
Да, это так, мне грех жаловаться на свою творческую судьбу. Мой брат Николай, замечательный кинооператор, однажды мне сказал: «Светка, у тебя поразительная карьера, к 40 годам у многих уже она кончается, а у тебя только началась». Так уж получилось в моей жизни, что сейчас у меня началась, как бы эпоха Возрождения, как будто открылось второе дыхание, у меня много предложений и в театре, и в кино. И я бесконечно этому рада. Для актера это большое счастье, когда у него много работы, когда он максимально задействован в творчестве.
И мне также очень комфортно играть с внучкой, я нахожу радость от общения с ней на сцене. Меня радуют дети и внуки и их успехи. Словом, жизнь продолжается.
Довольны ли вы, что ваша внучка стала актрисой, продолжив актерскую династию Немоляевых – Лазаревых?
Это был ее выбор. Никто на него не влиял напрямую. Я вообще никогда не препятствовала в выборе профессии ни сыну, ни внукам. Они сами выбрали себе профессии. И если она им приносит радость, удовлетворение, мне вдвойне радостно. Интересно, что, когда моей внучке Полине было пять лет, она участвовала у нас в спектакле «Баядерка», и я ее однажды спросила: «Ты хочешь быть актрисой?» Она сказала: «Нет, не хочу. Это очень трудная работа, всё время нужно, то плакать, то смеяться». Но получилось так, что она всё-таки выбрала ее. Вы знаете, она прекрасно поет, у нее абсолютный слух, ее часто приглашают петь зале Чайковского, она поет и в ресторане нашего театра, у нее даже контракт с ним заключен. Я думаю, что если у нее не получится что-то с театром, она сможет найти себя в этой области.
А внук ваш, какую профессию выбрал?
Сережа учится во ВГИКе на продюсера. Тоже сам выбрал эту профессию.
И сын ваш успешно работает в театре «Ленком» и снимается в кино. Словом, театрально-кинематографическая династия продолжается. Светлана Владимировна, вы прожили с супругом вместе 51 год, о вашей семье никогда не было никаких сплетен, скандальных, провокационных статей, вы как-то сумели оградить от всего этого чистоту ваших семейных отношений. Как вам это удавалось?
Просто мы никогда не допускали никого до наших отношений. Это наше кредо. В каждой семье всякое бывает, и, если очень захотеть, всегда можно найти, о чем написать, домыслить, если надо. Главное, не выносить всё это на публику, как говорится, сор из избы. Всё, чем и как мы жили, было только между нами и никого больше это не касалось. Как грустно, например, сейчас происходит с моим обожаемым другом и многолетним партнером по театру Арменом Борисовичем Джигарханяном. Ведь мы с ним проработали вместе 23 года, вместе играли. Нас связывали не только рабочие, но и теплые, дружеские отношения. И вся эта некрасивая история с его семьей сейчас публично обсуждается на всю страну. Это ужасно! Я выдержала жестокую атаку с телевизионщиками, которые под разными предлогами меня приглашали на передачи по поводу моего любимого партнера и друга, но я категорически отказывалась и продолжаю отказываться. Я не желаю участвовать в этих грязных разборках и полоскать чужое белье. Считаю, что на то она и называется личная жизнь, что касается только их лично, и не надо в нее вмешиваться другим и выносить это на всеобщее обсуждение. Поэтому, моя личная жизнь для прессы – это табу, уж извините. Я и сына также воспитывала. Он также сумел оградить свою личную и семейную жизнь от постороннего глаза, и никого туда не допускает. Наверное, это идет от воспитания, от семьи, в которой ты вырос. Ведь и мои родители тоже сумели сохранить чистоту отношений. Они прожили в любви и дружбе вместе более 50 лет, и Сашины родители тоже прожили более 56 лет. Их жизни, были для нас примером. Ведь дети всё видят: и хорошее, и плохое, и повторяют в своей жизни уклад семьи, стиль отношений своих родителей.
Кстати, о воспитании детей в семье. У вас, может быть есть какие-то особые методы воспитания, принципы? Что главное во взаимоотношениях родителей и детей?
Никаких особых методов и принципов воспитания у меня нет. Нужно просто заниматься детьми, уделять им достаточно внимания и показывать им хороший пример. Я, конечно, по прошествию времени недовольна собой, тем как я воспитывала сына, у меня в этом плане большая претензия к себе. Но я могу себя оправдать только одним: мы были очень заняты, много работали, мы были так преданы театру, жили им, и у нас просто не хватало времени на воспитание. К тому же, я была нетерпеливой, срывалась иногда, не могла разъяснить спокойно. Сколько, например, дала своим детям Алина, жена Шурика, мы, конечно, не дали ему. Они совсем по-другому воспитывают своих детей. А с другой стороны, мы ведь воспитываем детей не только, когда говорим, этого нельзя делать, того нельзя, мы всем своим поведением, своими поступками воспитываем детей. Недаром же говорят, что дети – это наше отражение в зеркале. В них, как в зеркале отражаются все наши поступки, наш образ жизни, наши взаимоотношения друг с другом. Конечно, к внукам, я уже иначе отношусь, чем относилась к своему сыну. Я более снисходительна к ним, терпелива, менее требовательна.
Что вас поддерживает в этой жизни, творчество, дети, внуки?
Прежде всего, моя работа, и, чем больше ее, тем лучше. Я вся ухожу в работу и это самое лучшее мое состояние. Она очень подпитывает энергией, ты чувствуешь, что твое творчество необходимо людям и это дает дальнейший импульс к жизни. Ну и, конечно же, дети, внуки. Радуешься их успехам.
Не секрет, что все мы стареем, меняемся, с годами нас всё меньше радует зеркало. Вас это сильно расстраивает? И вообще, как вы относитесь к возрасту, к старости?
Абсолютно спокойно отношусь. И это мое счастье. Я говорю это совершенно искренне. Мне кажется, этому у меня есть свои объяснения. Может быть, это потому, что я смолоду играла, в основном, острохарактерные роли женщин, часто старше себя. И я привыкла к этому. Вообще, я по-другому, наверное, не как все, отношусь к возрасту, к старости. Да, годы идут, мы теряем свою привлекательность, но приобретаем нечто другое, и это не менее ценно. Была у нас актриса Мария Ивановна Бабанова, она, например, не могла играть возрастные роли, всё время играла женщин только младше себя. Для меня, например, не было проблемы, когда Рязанов всех нас состарил и «пострашнил» в своем фильме «Небеса обетованные». Вы ж помните, какие мы там все старые и страшненькие были? Меня это совсем не волновало, даже наоборот, развлекало, было очень забавно увидеть себя в таком обличье. У меня Саша, например, больше переживал всегда по поводу возраста. Как-то он, глядя в зеркало, с грустью сказал: «Старею. Вот уже скоро 72 мне стукнет». Я ему: «Да ты что, Сань, ты же мужчина, нашел из-за чего переживать! Я женщина, мне уже исполнилось 72, и то я не переживаю». Дело в том, что я его была старше на шесть месяцев. Я и сейчас играю разных персонажей: и старше себя, и моложе. Вот, например, в одном спектакле с внучкой, я играю не бабушку, а маму своей внучки. Тоже забавно. Мне вспомнился сейчас смешной случай, который однажды произошел со мной. А дело было так. Мы с Сашей дружили с семьей Бориса Николаевича Ельцина, особенно с Наиной Иосифовной. И когда у него была вторая инаугурация на должность президента, они пригласили нас с мужем в Кремль на церемонию. Саша у нас был нелюбитель подобных вещей, он сказал мне: «Светка, иди сама тусуйся, я не пойду». Я собралась, вся из себя, смотрю на часы, опаздываю, решила поймать такси. Я живу на Тверской и до Кремля мне рукой подать. Вдруг подъезжает частная машина, такой старенький, очень грязный автомобиль, кажется ИЖ, чуть больше «Запорожца». Поскольку я очень спешила, выбора не было, я не стала привередничать, решила поехать на этой машине. Водитель мне говорит: «Вы ж не поедите на этой машине, у нее пружины торчат из сидения». Я говорю: «Поеду». Я осторожненько села, чтобы не испортить свою одежду, даю водителю пропуск, выданный мне Ельциными, напечатанный на хорошей бумаге, золотыми буквами, чтобы мы могли беспрепятственно ехать. Он поставил на переднее лобовое стекло этот документ и почувствовал себя Джеймс Бондом. И правда, едем, милиция везде пропускает, отдают честь под козырек. Доехали до места, я выхожу из машины и говорю, «сколько я вам должна?» Он засмеялся: «Вы думаете, я вас не узнал? Эх, товарищ Немоляева, ну где же ваша молодость, где же ваша красота?». Я так смеялась после этих слов! Я потом много раз, вспоминая это курьезный случай, и теперь в компании друзей, когда у нас хорошее настроение, мы вспоминаем его фразу: «Эх, где же наша молодость, где же наша красота?» – и дружно смеемся.
Говорят, главная формула счастливой семейной жизни – любовь. Достаточно ли одной любви для крепкой семьи? В чем был секрет вашей крепкой семьи, раскройте его?
Конечно любовь – это первооснова счастливой семьи. Это тот сосуд, который нужно беречь, его можно разбить и потерять. Но одной любви всё же недостаточно. Нужно уметь ладить друг с другом, понимать поступки друг друга, уметь прощать, уметь, наконец, разговаривать друг с другом. Я преклоняюсь перед Сашей. Он обладал теми качествами, которыми я, к сожалению, не обладаю. Я была вспыльчивая, нетерпеливая и своенравная, такая была смолоду. Он же был очень разумный и терпеливый, всегда гасил мой взрывной характер. Всегда шел мне навстречу, первый подходил, когда мы ссорились. А ссорились мы часто. Потом, когда помиримся, уже не могли даже вспомнить, из-за чего мы поссорились. Я благодарна ему за это, он настоящий мужчина, он рыцарь, у него было такое воспитание – княжеское. Он очень благороден по отношению к женщине. А ещё, видимо, потому что, перед глазами у нас всегда был пример наших родителей. Видимо отсюда идут корни крепких семейных отношений.
Вы ощущаете себя счастливой?
Конечно. Я счастлива, что у меня были прекрасные родители, которые много дали нам с братом. И любовь, которую они испытывали ко мне и брату, была беспредельной. Я счастлива, что моя мечта исполнилась, я стала актрисой. Я счастлива, что бог мне дал такую семью, хорошего сына, любящего мужа, с которым мы прожили столько лет. Но, проживая такую жизнь, самое страшное тому человеку, который останется после другого. Это очень трудно пережить. С этим трудно, пожалуй, невозможно примириться.
Как вы относитесь к Богу? В нашей молодости все мы были атеистами. Вы не поменяли свой взгляд на это?
Это очень большая и глубокая тема. Требует долгого разговора. Но, если коротко. У меня бабушка со стороны папы была очень набожной. Она всегда верила Богу, такой и осталась. Она меня крестила и спасибо ей за это. Но я ничего не понимала тогда. Да, я была атеисткой, была типичным продуктом советской эпохи. Но, как ни странно, мой интерес к Богу, к религии, начался благодаря театру. К нему меня привела роль набожной девицы, которую я получила в одной пьесе по Горькому. И, чтобы войти в этот образ, понять его, я поехала в свою любимую церковь, куда я иногда заходила, я хотела разобраться во всём этом. Никто меня туда не посылал, я сама пошла, и вот с этого началось. Я посещала службу, вглядывалась в лица молящихся людей, вслушивалась, пытаясь понять, прочувствовать их мысли. Постепенно мой образ мышления стал меняться… С этого начался мой интерес к религии, к Богу.
Я где-то читала, что ваша фамилия произошла от фразы «неправильно молящиеся»?
Нет, «не так молящиеся». Мне бабушка об этом рассказывала, они были старообрядцами, впоследствии, уехали в Сибирь, в скиты, там жили отдельным поселением. Они молились не так, как молятся православные христиане. И старообрядцев называли «не так молящиеся», вот оттуда и пошла наша фамилия – Немоляевы.
Как вам сейчас живется без супруга? Я знаю, вы любили раньше вместе путешествовать, посещать кинофестивали, и вообще никогда не расставались.
Это для меня закрытая тема. Я не люблю об этом говорить. Что же касается путешествий, да мы с Сашей раньше часто путешествовали, мы никогда не расставались, даже в отпуск никогда не ездили раздельно. Разве только, когда по работе, в экспедиции вынуждены были. Но, даже когда я с антрепризами ездила куда-то на гастроли, если он был свободен, он срывался и ездил со мной. Нам неинтересно было быть порознь. Меня и сейчас приглашают часто на кинофестивали, но в последнее время я, конечно, умерила свои поездки, здоровье уже не то, сами понимаете, возраст. Хотя иногда, всё же вырываюсь, как, например, в этот раз, приехала сюда, в Ессентуки, на фестиваль «Хрустальный ИсточникЪ».
Понравилось тут?
Очень! Просто потрясающее впечатление. Это великолепный кинофестиваль. Такого даже представить было невозможно. Вы знаете, я так счастлива, что посетила его. У нас здесь созданы просто королевские условия для проживания. Нас здесь так роскошно принимают, кругом такие отзывчивые, чуткие люди. А какие замечательные экскурсии нам здесь проводят! Всё здесь организованно на твёрдую пятерку с плюсом по пятибалльной системе. Я никогда не ощущала такого количества добра, теплоты, которое здесь витает в воздухе. Президент фестиваля Эвклид Кюрдзидис просто молодец! Он оказался таким прекрасным организатором. За такой короткий промежуток времени создать такой замечательный кинофестиваль, это сотворить чудо! И, конечно же, я желаю фестивалю дальнейшего процветания. Я верю, он будет и дальше расти, развиваться.
Приедете сюда в следующем году?
Если буду жива – обязательно приеду!
Беседовала Фаина Зименкова
Другие Статьи
