«Не стучи, дождь, в окно», «Ой, черемуха белая», «На сердце рана у меня» — когда-то эти песни звучали из всех динамиков. В начале девяностых Россия упивалась творчеством Марины Журавлевой. Юная певица было не только красива, но и отчаянно талантлива. Ее певческий дар мгновенно возвел ее в ранг звезды. Но на российском эстрадном небосклоне светила она недолго.
Журавлева исчезла с отечественной эстрады так же внезапно, как и появилась на ней, оставив за собой массу знаков вопроса. Вокруг ее имени ходили слухи, подчас граничащие с абсурдом. Мало кто знал, что она решила слетать в Америку, да и задержалась там на целых… двадцать лет! Но недавно Марина вновь вернулась на отечественную сцену и раскрыла секрет своего долгого отсутствия.
— Марина, чем вы жили, после того как уехали?
— Уехать-то уехала, но Родину вроде и не покидала. Потому что все эти двадцать лет постоянно общалась с соотечественниками и пела для них. В Америке много русской и вообще русскоязычной публики. Много тех, кто помнит меня по России, когда я была популярна здесь. Без работы я не сидела и не сижу. И вот уже, кстати, года два как стала приезжать в Россию, выступаю здесь. Впрочем, не только в России, но и вообще на территории бывшего СССР. Правда, не с большими сольными концертами, а в основном пока что на «заказниках». Но мне лично и этого хватает, потому что я еле успеваю курсировать из одного города в другой. Вот, например, прилетела только два дня назад, а за это время у меня были три концерта – в Москве, Минске и Новосибирске. А завтра утром опять домой, в Лос-Анджелес.
— Значит, дом ваш теперь там, в солнечной Калифорнии?
— Так уж вышло. Поехала однажды с гастролями, да так и задержалась там. Продлилась моя командировка 20 лет.
— Расскажите, как это все-таки произошло? И почему вы решились остаться? Ведь тогда, в 1990-е годы здесь был пик вашей популярности. Чего вам не хватало?
— Безопасности. Годы те, сами знаете, были какие. Пик моей популярности в России совпал с пиком криминала. Если вы помните, что тогда творилось, то согласитесь: человеческая жизнь мало что стоила. А у меня подрастал ребенок. И сама я хотела жить спокойно. Но здесь спокойная жизнь была для меня слишком большой роскошью: я то и дело становилась объектом нападок всяких агрессивных личностей. Меня постоянно кто-то «доставал». Одни хотели денег, другие – общения и внимания. И их не останавливали стены. Например, во время концерта ко мне в гримерку могли прорваться бритовисочные поклонники и чуть не под дулом пистолета заставить выслушивать объяснения в «высоких чувствах». А сколько «марин журавлевых» курсировало по городам и весям нашей родины, давая концерты под мою фонограмму и фактически подставляя меня. В общем, к этому отъезду меня подтолкнул инстинкт самосохранения. Хотя, честно говоря, я не рассматривала это как эмиграцию или побег. Просто когда нам с моим мужем и продюсером Сергеем Сарычевым во время гастролей предложили остаться и поработать в Штатах, не потребовалось много времени на раздумья. Прекрасный климат, доброжелательное окружение и, что уж греха таить, очень выгодные материальные условия. В общем, мы согласились и я ни разу не пожалела об этом.
— С кем вы там работали?
— Одним из первых меня пригласил Миша Шуфутинский. Он готовил большую программу для одного известного русского ресторана в Лос-Анджелесе. Там было и варьете, и песенные номера. Я начала там петь, да и не только там. В Америке хватит работы для русскоязычной певицы, поверьте мне.
— С кем из наших тогда общались?
— Тогда там как раз жили и работали Саша Маршал со своим «Парком Горького», Жанна Агузарова. С ними, собственно, и дружили. У Маршала с его ребятами все было хорошо, они разъезжали по Штатам, пользовались популярностью, но потом что-то случилось, по-моему, умер их менеджер. После этого у них начались трудности, и им пришлось возвращаться домой. Жанна тоже потом уехала в Россию.
— Вы с ней там близко дружили? Как она вам по-человечески?
— Она необычная. Когда нас с ней только познакомили, я была немного даже в шоке – из-за ее несколько, скажем так, вызывающего поведения. Ну, вот представьте, мы все, соотечественники значит, земляки, встретились и сидим одной кампанией в ресторане. И все знаем, кто мы, что и откуда родом. А Жанна вдруг начинает разыгрывать из себя этакую иностранку: черные очки в половину лица, и, вроде как, по-русски не разговаривает. Я тогда была немного в шоке от такого поведения. А Сарычев ей и говорит: «Жан, ну хватит, тут все свои». Надо сказать, она быстро вернулась на землю, стала вести себя нормально, оказалась милым таким человечком. Потом мы с ней дружили, делились всем. Она в трудные минуты звонила мне, и я понимала, насколько она все-таки ранимая и чувствительная девушка, а ее агрессивный и эпатажный имидж – не более чем щит перед жестоким окружением. Такое часто бывает у одаренных творческих людей.
— В свое время Жанна отказалась от поддержки Аллы Пугачевой, поэтому, собственно, и уехала. Вы ведь тоже работали в театре Аллы Борисовны. Вашему отъезду не способствовал никакой конфликт с примадонной?
— Нет, к счастью. Да мы ведь даже почти и не зависели от нее, а просто выступали под «крышей» ее театра. Хотя и сами тогда уже были достаточно популярными. А театр давал дополнительную уверенность, защищал от каких-то чисто-организационных проблем. В любом случае, к нам относились ровно.
— То есть, Пугачева никак не повлияла на вашу жизнь и карьеру?
— Она и не могла бы повлиять. Я пришла к ней уже готовой артисткой, очень популярной в то время. Я только и успевала ездить по стране с концертами. В Москве почти и не бывала.
— А личное общение с примой? Какое она на вас произвела впечатление?
— Общались мы не часто. Однажды, правда, когда мы с Сергеем только-только оформились к ней в театр, нам довелось пообщаться с Аллой Борисовной плотно. Мы целых шесть часов сидели у нее дома, обговаривали творческие планы. Вот тогда я ее узнала поближе. Ну, что ж, человек она неординарный, сложный. Держит себя, конечно, высоко, но она действительно на высоких позициях, так что это естественно. А, в общем, ничего человеческое и ей не чуждо. Она, например, сетовала, что ее дочь ни в какую не хочет становиться певицей. Кристина тогда только танцевала… Но, вот видите, сумела ее мама все-таки переубедить. Теперь она поет.
— Так значит, вашим творческим планам, которые вы обсуждали с Аллой Борисовной, так и не суждено было воплотиться?
— Мы проработали у нее только год, потом случились те самые гастроли, после которых мы не вернулись. А насчет планов, ну как сказать?… Тогда мы говорили с ней о многом, в частности, Сережа Сарычев предложил ей свою идею, которая потом получила воплощение в проекте «Фабрика звезд». Он говорил, что надо собирать талантливую молодежь и готовить ее для сцены. Все это он представлял себе и описывал именно так, как потом и получилось. Я не говорю, что Пугачева у него эту идею украла. Наверняка, кто-то и так бы догадался до этого. Но что правда, то правда: если уж говорить про авторство, то по справедливости оно принадлежит Сарычеву.
— Кто писал вам песни?
— Все слова писала и пишу я сама. А музыку – Сергей.
— Почему вы не боролись за место «под солнцем», не искали себе модных композиторов? У вас ведь был огромный потенциал…
— Мне предлагали сотрудничество, как вы говорите, «модные» композиторы. Например, Максим Дунаевский предлагал мне что-то. В свое время я пела песню Анатолия Кролла. Ну, а так… Судьба не свела, а специально я таких выходов не искала. А потом – уехала.
— Марина, все помнят ваш искрометный клип «На сердце рана у меня». Вы общаетесь с ребятами, которые с вами в нем снимались?
— Нет, сожалению, и не знаю, как они сейчас живут. Это были парни из Имарт-Видео, из команды Марты Могилевской. Мы с ними сняли всего один клип. На втором начались какие-то проблемы и съемки не состоялись. С тех пор наши с ними контакты оборвались.
— Если не секрет, а как сложилась ваша личная жизнь? Вы все еще с Сарычевым?
— С Сергеем мы развелись, хотя остались друзьями. Я снова вышла замуж, за эмигранта родом из Армении. Прожила с ним десять лет и тоже развелась. Дочери моей уже тридцать лет, она – медработник, специалист по УЗИ. В клинике и госпитале, где она работает, ее очень ценят.
— Чего вы достигли в творческом плане за время вашей эмиграции?
Написала много песен, выпустила четыре диска. Завела новых друзей. Но главное, не потеряла связь с родиной.
— Как вы считаете, вы реализовали свой творческий потенциал?
— Работы, во всяком случае, мне хватает. Я выступаю в клубах, получаю заказы на частные концерты. Все это время выезжала на «заказники» в Германию и Израиль, а теперь вот еще и в Россию.
— Где и когда можно послушать вас в Москве, в России?
— Сейчас я как раз готовлю сольный концерт, которым надеюсь «закрепить» свое возвращение на российскую сцену.
Беседовала Елена Серебрякова
Другие Статьи
