Гость редакции — беспартийный предприниматель с юридическим образованием Али Мамедов.
Мы могли бы добавить к портрету «кандидат в депутаты Законодательной думы Хабаровского края седьмого созыва по Железнодорожному одномандатному избирательному округу № 5», но не можем этого сделать. Али не прошел регистрацию в кандидаты. Собственно, это и стало поводом для приглашения Мамедова в редакцию. Вернее, не сам отказ, а повод для него.
К примеру, одной из причин не засчитывать собранные в поддержку самовыдвиженца Мамедова подписи стала сокращенная запись его должности в трудовой книжке. В избиркоме, видимо, посчитали, что написанное в трудовой «зам. ген. дирек» и указанное в подписных листах «заместитель генерального директора» настолько разнятся, что вводят избирателей в заблуждение об истинном занятии предпринимателя. Были и другие удивительные моменты.
— Беспредел чистой воды, — считает Али Мамедов. — Начиналось все нормально: сдавал документы — улыбались, даже чай наливали с тортиком. Но стоило попросить документы — итоговый протокол первой проверки подписных листов, в котором нет никаких замечаний, документы, которые я сдавал как самовыдвиженец, закипели все…
На мой взгляд, отдельных кандидатов-самовыдвиженцев зарегистрировали просто нахально, других слов не нахожу. Мне печатную букву какую-то вычеркивают, говорят, она не читается, а у соперника подписные листы вообще прописными буквами написаны. Мы 1435 подписей собирали больше месяца, а они 1500 — чуть больше 10 дней, что в принципе невозможно. Подписи его не проверяли. Мы в УВД подали заявление о проведении почерковедческой экспертизы, комиссия соперника не проверила. Провели заседание, без проверки подписных листов приняли решение о регистрации кандидата. Думаю, что мой соперник — спойлер кандидата от «Единой России». Меня не регистрируют. Зовут почерковеда. Эксперт проверяет подписные листы: прошли на 100 процентов.
— И тогда избирательная комиссия пошла другим путем?
— Среди моих сборщиков подписей нашли девушку, чьи паспортные данные расходятся с данными УФМС. У нее есть паспорт, регистрация, я заключил с ней договор. Ее данные удостоверяются нотариально. Она собирает 187 подписей (критическая масса подписей, которые можно выбраковать безболезненно для кандидата — 130). Комиссия проверяет данные о сборщице и выясняет, что в базе УФМС она числится снятой с регистрационного учета по адресу, где проживала ранее. Но я не имею доступа к базе УФМС — у нас работает закон о персональных данных. Зато вижу перед собой совершеннолетнего дееспособного человека, у которого в паспорте стоит регистрация. Этого достаточно, чтобы начать работу. А в итоге комиссия исключила все собранные ею подписи, что превысило критическую массу. Такой вот штрих к общей картине под названием «Как не допустить кандидата к выборам».
— Выходит, что либо база УФМС недостоверна, либо регистрация у вашей сборщицы «левая». Но кто-то же ее поставил — это ведь уголовное преступление!
— Именно. С тем, что данные паспортов не совпадают с данными УФМС и отличаются от тех, что занесены в ГАС «Выборы», тоже пришлось столкнуться. Не знаю, на каком этапе были совершены ошибки, но в итоге подписи этих людей тоже вычеркнули.
— Но тут уже вопрос не только в регистрации кандидата. А как люди голосовать будут? Это ж нарушение их избирательных прав.
— Совершенно верно. И такие вопросы нельзя оставлять без ответа. Но если отбросить все эти технические моменты, уверен в другом — еще на этапе регистрации мне показали, что я сильный соперник. Я, подчеркиваю, выдвинулся как беспартийный кандидат…
— Еще и бессеребренник, говорите же: буду работать в думе только на безвозмездной основе…
— Я — не зависимый от власти кандидат. Моя партия — это мои избиратели. Возможно, именно это и было камнем преткновения. Идут некие политические игры, и мы прекрасно знаем между кем. Я дистанцируюсь от этих игр. Изберут — буду работать для своих избирателей. Вот моя программа. Но, как выяснилось, это для них — страшнее всякой оппозиции.
— Человек, с которым не договоришься?
— Просто приведу пример. Четыре десятиэтажных дома. Представляете, сколько там людей живет? Туда заходят представители «Единой России», чтобы сделать мониторинг: кто будет голосовать за их кандидата. Выходят, а в опроснике подписались только четыре человека. Из 4 домов! Заходим мы — 400 подписей. А ведь есть еще подписи под нашим обращением к губернатору. Соперники поняли единственное — им ловить нечего. Куда не заходят: «Мы за Мамедова». Вот, наверное, и подумали: а зачем Мамедов нужен? Его надо убирать. Я не говорю, что выиграю выборы. Если проиграю — приму это достойно. Но когда безосновательно не дают возможности бороться – это несправедливо, нечестно, непорядочно. У меня надежда на наш справедливый суд.
— Первым пунктом вашей предвыборной программы, с которой, надеюсь, вы все же выступите перед избирателями, значится момент, который не использует только ленивый – завышенные тарифы ЖКХ…
— Мы, кстати, собирали не только подписи в поддержку кандидата Мамедова, но и просили людей поддержать нас в обращении к народному губернатору Сергею Фургалу, в котором требуем проведения независимой экспертизы тарифов. Прежде чем говорить о завышении, нужно, чтобы свое заключение сделали эксперты. И на основании этого заключения уже можно требовать от ресурсоснабжающих организаций и управляющих компаний сделать тарифы реальными. Это ненормально, когда человек за «хрущовку» платит 10 тысяч рублей. Люди это понимают и подписываются.
— Тарифы — это же тоже вопрос власти, и история с почерковедческой экспертизой в избиркоме может повториться. Как доказать? Столько лет этого никто не смог сделать.
— Может просто не пытались на самом деле. Люди выходили на митинги, подавали обращения, что-то публиковали… Но, когда у нас на руках будут результаты экспертизы, с ними можно будет идти в суд. И более 2000 граждан мне сказали: «Поддерживаем». На самом деле, думаю, поддерживает 100 процентов населения. Просто люди никуда не ходят. Давайте хотя бы начнем этот процесс доказывания, что тарифы завышены как минимум в 2,5 раза. Мы по этому поводу проводили консультации со специалистами.
— Запустить экспертизу юридически можно только в статусе депутата?
— Это может сделать любой гражданин. И вне зависимости от результатов выборов, я это сделаю. За мной почти 4000 человек. Это масса. Свои обязательства перед людьми, которые мне поверили, я выполню. Как гражданин РФ имею на это право. Не будет положительного результата – тоже плюс: в очередной раз все увидят, что не работает система так, как она должна работать для граждан. Я уперся. Не говорю, что решу этот вопрос или снижу тарифы. Не даю пустых обещаний. От человека зависит, готов ли он давать обещания, которые неизвестно: выполнит или нет. Но я — совестливый человек. Моя задача — провести работу, сложную, тяжелую, грязную за правительство Хабаровского края. Кто-то же должен взять на себя ответственность.
Я сторонник того, что гражданину необходимо создавать условия для его комфортного пребывания, чтобы отток населения был меньше. Чтобы настроение у людей немножко поднималось. Говорю людям прямо: «Вы мне наказ дайте, что вам не нравится, и это будет моя программа в том числе». Вот я зашел в 31-й дом на улице Жуковского в поселке им. Горького. Дом с виду ничего, а внутри – страшно передать. У них горячей воды никогда не было! В 21веке люди моются, кипятя на газовой плитке ведра. Трубы нет, а в соседнем доме есть.
— Труба стоит больших денег.
— А за что мы налоги платим, коммунальные услуги оплачиваем? Речь не о том, что мы все хотим изменить. На это надо и время, и много средств. Но какие-то детальные, принципиальные вещи мы в силах поменять хотя бы чуть-чуть. Чтобы люди увидели — это реально. Да, возможно, что-то не получится. Но если не делать – тогда точно не получится.
— Какие наказы вы услышали?
— Чистоты нет, воды нет, площадок детских нет, алкоголь продают без лицензии. Поселок Горького оживает в пятницу и умирает в понедельник. ДОСы, Большой аэродром, Второй Хабаровск — округ сложный — люди там очень злы, округом пять лет не занимались.
Почему, чтобы построить горку для детей, нужен миллион, который так трудно найти? Потому что на реальную цену наложили, как на бутерброд, сразу несколько кусков колбасы, которые неизвестно кому достанутся. Это конкретная работа депутата — смотреть, а сколько реально стоит горка.
— Сдается, что куски колбасы так прилипли друг к другу, что сдвинуть их будет трудно.
— Но если не пытаться, то скоро уже и колбасы не останется. Должен быть волевой человек, с характером, не партийный – это важный вопрос. В партии все обсуждается коллегиально. А беспартийному депутату некому указывать.
— Человек редко бывает один. И, простите, что поднимаю национальный вопрос, но про вас могут сказать: о, этот будет работать на диаспору.
— К вопросу о национальности. Я ни от кого не скрываю, что у меня корни азербайджанские.
Но родился, живу и работаю в Хабаровске. Хабаровск – дом мой. Где бы я ни был, все равно возвращаюсь сюда, больше трех недель без Хабаровска не могу.
— Откуда желание стать депутатом, да еще выражать мнение народа?
— Давно хотел. Наверное, просто хорошее человеческое желание людям помогать. Сегодня наша компания помогает 24 детским домам. Ежегодно, на протяжении 20 лет, на благотворительность уходит в год около 45 млн рублей. Это я не беру еще студентов трех вузов, которым мы доплачиваем за отличную учебу. Плюс ветераны Великой Отечественной войны, ветераны компании ЗАО «Али». Мы поддерживаем это направление. У моего отца — орден «Меценат России», врученный Пуликовским. Мы так воспитаны. Вот сидит бабушка — я все равно дам ей тысячу рублей, хотя знаю, что эту тысячу у нее заберут. Дам еще пятьсот, чтобы она их в другой карман, для себя, положила. В Торе — а мои предки горские евреи — написано: 30 процентов заработка ты должен отдать бедным. Это не принуждение. Рекомендация. Но мы так делаем. Эти качества передаются с генами. Точно также буду воспитывать своих детей. Это правильно, я считаю. Если ты зарабатываешь хорошие деньги — должен помочь людям, которые реально в этом нуждаются.
— А как вы выбираете ветеранов для помощи?
— Помогаем всем. Восемь лет назад ветеранов Великой Отечественной было 973 человека. Спустя 8 лет осталось 302. Тех, кто может прийти, приглашаем на мероприятия, к тем, кто не может – привозим подарки сами.
— У вас милосердие записано прямо в пункт программы…
— По справедливости, сначала всех нужно обеспечить каким-то комфортом, потом заняться теми, кому еще хуже. Еще отдельным пунктом в программе стоят бездомные животные. Мы прекрасно понимаем — пока у нас бегают бездомные собаки, говорить о милосердии рано. Но чем разводить дискуссии — отстреливать или не отстреливать, не проще ли на принципах государственно- частного партнерства построить приюты для животных и спонсировать их, в том числе, и за счет бюджета, и за счет предпринимателей. Мы все — налогоплательщики. Так давайте решать эту проблему, это тоже показатель цивилизованности. У меня в программе написано: «Не в каждом доме должно быть животное, но у каждого животного должен быть дом».
— Это не будет раздражать людей, особенно в таких районах как Второй Хабаровск, поселок Горького? У них горячей воды нет, а вы тут кошкам помогаете…
— Да, я понимаю: то, что я говорю, кому-то может не понравится, но если я этого не скажу — это будет предательством по отношению к самому себе и к тем людям, которым это важно. То, что я написал – мое мнение. Что интересно: давайте посмотрим на количество мероприятий, которые у нас проходят: всякие форумы, конгрессы и т. п. Люди приезжают якобы улучшать инвестиционный климат или еще что-то. На это тратится безумное количество денег. И это считается нормальным. Яхту до сих пор не могут продать, потому что завысили цену. А на приюты для животных денег нет.
— Еще в вашей программе есть пункт про надбавки к пенсиям дальневосточников. Э-ка, вы наш бюджет, который и так дефицитный, пытаетесь раздербанить.
— Ключевое слово «наш бюджет». Когда мы видим, что в той же Москве пенсионеры получают надбавку из столичного бюджета… Не надо нам рассказывать сказки – там большой бюджет, а здесь маленький. У нас есть исполнительная власть, и есть первоочередные задачи. Так вот первоочередная задача – обеспечить хотя бы более или менее достойные условия жизни тем, кто не может зарабатывать в силу возраста и состояния здоровья. На Дальнем Востоке такие цены, что этот пункт очень важен для нас.
— Важен, но денег, говорят, не хватает. И, вообще, край 57 миллиардов должен…
— На что не хватает? На чиновников? Самый простой вариант в этом случае — сократить чиновников. Не хватает денег им на зарплаты? Сокращайте зарплаты. Самое главное, чтобы на Дальнем Востоке люди могли не существовать, а жить. Невозможно жить на 15 тысяч рублей. Хоть ты тресни.
— Но так в крае живут многие.
— И еще умудряются работать на двух работах, снимать квартиру, воспитывать троих детей. Или вы думаете, только мы с вами об этом знаем?
— Все думают, что изменить ничего нельзя.
— Можно изменить. Мы же ветеранам помогаем. Мы же детским домам помогаем. Если таких, как мы, будут десятки? Можно и вопрос с пенсионными надбавками решить — 0,001 % отсюда взять, 0,01 — отсюда. Это сугубо мое видение. Я бизнесмен, для меня найти деньги не проблема. Мы никогда у правительства не просим, кредиты не берем. У нас есть цель, которую надо выполнять. Мы собираем с миру по нитке. И это работает. Создается большая, дружная команда, которая делает благо. На сегодняшний день очень много предпринимателей и бизнесменов, которые живут в моем округе, готовы какие-то средства выделять, чтобы округ развивался. Потому что если он будет развиваться — будет развиваться и бизнес. Но если я для другого бизнесмена что-то делаю, я спрашиваю: а какая мне с этого выгода? Это рыночные отношения. И в первую очередь правительство края должно поддерживать средний и малый бизнес. Давать возможность развиваться. Механизмов повысить пенсионные выплаты — колоссальное количество. Но никто не хочет пробовать. Это надо делать на низовых уровнях, не сразу наверху. Мое мнение, что пенсионные деньги должны храниться на личных счетах граждан.
— Ну, у нас-то такого нельзя. Вдруг реформа какая.
— Да и окружной депутат этот вопрос никогда не поднимет. А если поднимет и все станут за ним – завтра этого депутата посадят, найдут за что. Но депутат может инициировать этот вопрос. Отработать какие-то механизмы на низовом уровне.
— А вот пункт второй вашей программы: снижение пенсионного возраста для дальневосточников.
— Как депутат, я мог бы обратиться в Конституционный суд и сказать, что на Дальнем Востоке условия жизни хуже, здесь всегда существовали льготы. У военных же по-прежнему стаж идет год за два или полтора. Почему? Потому что условия сложные. Дальний Восток для государства — это макроэкономика. Это дальнейший прорыв лет через 20. Да — это вопрос президентский. Но высшая власть в государстве – судебная. Мы говорим о том, что есть Дальний Восток со своей спецификой, экологией, геополитикой, со своим уровнем дожития… Так давайте проведем экспертизу по этим аспектам, давайте риски минимизируем. Население России — 140 миллионов человек. На Дальнем Востоке, занимающем 38 % территории страны, проживает 6 миллионов, пол-Москвы. Если этим людям сохранить прежний пенсионный возраст — для государства не будет большой потери. А плюс будет — хоть какая-то мотивация оставаться здесь, приезжать сюда.
— Кажется, у Москвы другая задача — сделать наш регион вахтовкой.
— Этот вопрос, надеюсь, никогда не приобретет реальных форм. Нельзя осваивать территорию вахтовым метом: кто-то должен ее оберегать, кто-то должен вкладывать в нее душу. Это должен быть дом. Если здесь не будем жить мы — здесь будут жить другие. Дальний Восток должны развивать сами жители — большой, сплоченной командой. А депутаты — слуги народа — обязаны отталкиваться от мнения людей, которые здесь живут.
Власть должна создавать условия, при которых человек, желающий работать, мог бы нормально трудиться и помогать тем, кто уже не может этого делать. Задача депутата — подталкивать государство, приносить механизмы «на блюдечке». Но один в поле не воин, среди депутатов должны быть молодые люди, инициативные, предприимчивые, которые умеют выходить из ситуаций, рисковать.
— А из каких рискованных ситуаций вам приходилось выходить?
— Примеров много. Допустим — сдаем в аренду помещение. Можем сдать китайцам для хранения овощей и фруктов, заработать хорошие деньги. А можем сдать нашим сельхозпроизводителям за копейки. Мы сдали нашим. Денег не заработали. Но приобрели больший минус — сельхозпроизводители через месяц ушли, а с китайцами был бы хороший пятилетний контракт. Но мы не стали размениваться. Ищем другие механизмы, как дать возможность нашим предпринимателям развиваться. Это принципиальный вопрос в бизнесе: не только заработать самому, но и помочь заработать другому. Опять же вопрос нашего воспитания. Бизнесом нужно не просто заниматься, нужно еще быть порядочным, не стремиться побольше хапнуть.
— Почему ушли наши производители? Им было дорого? Бизнес не задался?
— Это уже вопрос к правительству. Почему у сельхозпроизводителей нет возможности выращивать что-то? Зажали так, что бабушка две коровы не имеет права держать у себя, чтобы мясо продать — нужно КФХ открывать. С другой стороны я понимаю — бог его знает, что это за говядина была бы. Значит, надо придумать механизм, чтобы было место, где бы это мясо обработали, провели экспертизу, продали или хранили. Но цепочки не доведены до конца.
Познакомился с новым министром сельского хозяйства. Он мне говорит: «Планируем на территории Хабаровского края строить овощебазы. Есть пять вариантов. Мы вам первым хотим предложить: посмотрите землю, постройте». Я с точки зрения бизнеса всегда смотрю, и со мной тяжело: я человек прямой. И если вижу, что где-то виляют, начинаю обрубать. Говорю: послушайте, вы из ума выжили? У меня 4000 квадратных метров пустуют, германское оборудование. Куда вы хотите строить? Для чего? Денег бюджетных некуда девать — вы ж предлагаете наполовину вложиться? А кто хранить здесь будет? Покажите мне реальную потребность.
— И какой ответ вам был на это дан?
— «А мы не знали, что у вас есть база», — ответил мне министр сельского хозяйства.
— Мы не поговорили еще об одном пункте вашей программы — о совете старейшин…
— Как у человека с азербайджанскими корнями у меня особое, трепетное отношение к пожилым людям. Есть масса людей в возрасте, которые могут одной фразой изменить ситуацию. В нашем округе 44 тысячи человек, среди них очень много грамотных людей пожилого возраста. В Азербайджане их аксакалами называют. И мы хотели бы создать в округе совет старейшин, чтобы эти люди тоже могли работать на развитие территории. Старейшины, они же от народа, рассказывают реальные проблемы, которые надо решать. Более того, они уже знают механизм работы, исходя из своего опыта, из ситуаций, с которыми они сталкивались в жизни. Сколько бы ты ни учился, не добьешься положительного результата, если на практике ничего подобного не делал. Поэтому и нужны старейшины. Даже если у меня не получится добиться правды относительно избиркома, я все равно в округе буду дальше проводить работу по созданию такого совета. Пусть это будет общественная организация.
Выборами в краевую думу для меня политическая жизнь не заканчивается. Она только начинается. Я приобретаю серьезный опыт. Хотя власть наша, на уровне района, невольно делает из меня оппозиционера. Но у меня во главе угла стоят не политические интересы, а чтобы конкретная Марья Ивановна или Иван Сидорович почувствовали заботу о себе. Ради этого готов обсуждать идеи любой партии, если они будут направлены на поддержку человека.
Делай, что должно и будь что будет.
Беседовала Ирина Северцева
От первого лица: Моя партия – это мои избиратели. Идут некие политические игры, и мы прекрасно знаем между кем. Я дистанцируюсь от этих игр. Изберут – буду работать для своих избирателей. Вот моя программа. Но, как выяснилось, это – страшнее всякой оппозиции.
Это ненормально, когда человек за «хрущовку» платит 10 тысяч рублей. И люди это понимают и подписываются. Моя задача — провести работу, сложную, тяжелую, грязную за правительство Хабаровского края. Кто-то же должен взять на себя ответственность.
Сегодня наша компания помогает 24 детским домам, ежегодно, на протяжении 20 лет, на благотворительность уходит в год около 45 млн рублей. Это правильно я считаю: если ты зарабатываешь хорошие деньги — должен помочь людям, которые реально в этом нуждаются.
Не в каждом доме должно быть животное, но у каждого животного должен быть дом.
Дальний Восток должны развивать сами жители — большой, сплоченной командой, а депутаты — слуги народа — обязаны отталкиваться от мнения людей, которые здесь живут. Это должен быть дом. Если здесь не будем жить мы — здесь будут жить другие.
Источник: khabarovsk.md