Во многом основу подлинной, живой дружбы между народами составляют добрые отношения между конкретными людьми — представителями разных наций. Их взаимное доверие, интерес и обоюдное уважение к национальным культурным ценностям друг друга помогают интернациональной дружбе обрести «сердце», превратиться из абстрактного понятия — в конкретное… Прежде, чем перейдем к интервью с уважаемым Андреем Верченковым — уже знакомым вам по предыдущим публикациям дипломатом, военным переводчиком и преподавателем, позвольте автору сего материала сделать это лиричное предисловие
Дружба России с древней и многоликой Эфиопией, выросшая и окрепшая под щедрым африканским солнцем, имеет глубокие исторические корни. Наши страны долго и успешно развивали двусторонние отношения — на уровне оказания военно-технической поддержки, гуманитарной помощи, культурного обмена… И вот, в наши дни дан новый импульс к развитию международного контакта: как известно, в октябре сего года состоялись переговоры министров иностранных дел России и Эфиопии – Сергея Лаврова и Гидеона Тимотеоса, которые обсудили перспективы созидательного взаимодействия, в том числе — вопросы образования и подготовки эфиопских специалистов в России… Итак, мы вновь сближаемся, и это прекрасно!
Стремление многих эфиопов обрести причастность к богатейшему русскому культурному наследию зародилось еще в начале минувшего века. Оно возрастало, невзирая на динамику политической жизни обоих государств… Этот живой интерес не сгорал, а укреплялся также и под огнем баталий, во время которых плечом к плечу с эфиопами сражались их советские товарищи, помогавшие африканцам защищать национальные интересы. Боевыми и братскими были отношения наших народов в ту пору, когда Эфиопия, силами команды «товарища Менгисту» свергнув своего императора Хайле Селассие, решила пойти по пути социализма и обратилась к Советскому Союзу за военной и гуманитарной поддержкой. Помощь, оказываемая СССР дружественной социалистической Эфиопии в преодолении ряда вооруженных конфликтов, продолжалась с 1975 по 1991 год. Мало кто, кроме профильных экспертов, помнит их причины и детали, да оные и не столь важны. Но важно то, что российские (советские) воины всегда отличались исключительной человечностью, проявлением подлинного интернационального товарищества, уважения к социальной специфике и обычаям людей иных культур.
Наш сегодняшний собеседник – один из тех, чья миссия в ходе «забытой эфиопской войны» середины 80х была созидательной, связующей, просветительской.
Андрей Леонидович ВЕРЧЕНКОВ — персона многогранная: дипломат, лингвист в погонах (переводчик с амхарского, нидерландского и английского языков), в прошлом — воин-интернационалист (Эфиопия, 1984-1985), военный наблюдатель в составе миротворческой миссии ООН (Либерия, 2005). Также он – обладатель незаурядного дара рассказчика, который реализует в своих мемуарах на созданном им недавно дзен-канале под названием «СЛЕДОПЫТ. ПЛАНЕТА НА ЛАДОНИ»: https://dzen.ru/id/66d9aeed370cd77ee929cb33.
— Андрей Леонидович, Ваша первая профессия несет в себе особую романтику. Ведь язык способен служить и связующим звеном, и самым благородным «оружием». Интересен факт Вашего преподавания русского языка эфиопским офицерам во время миссии в этой далекой, таинственной стране. Как это было? Ваши ученики были добровольными?..
— Упомянутый опыт является довольно давним по времени приобретения и, однако, как ни крути, уникальным, поскольку больше мне преподавать русский язык иностранным студентам в составе большой учебной группы никогда не доводилось (только — соотечественникам). А тогда… Случай свёл вместе на полгода в учебной аудитории меня, курсанта четвёртого курса Военного Краснознаменного института министерства обороны СССP, находившегося в служебной командировке в Эфиопии, и — офицеров одной воинской части из состава эфиопских вооруженных сил, сражавшихся с сепаратистами-мятежниками. Дело происходило в 80-е годы прошлого века на севере Эфиопии. Отцы-командиры оперативного командования, отвечавшего за операции правительственных войск на том театре военных действий, откомандировали в указанную часть двух советских советников, одного специалиста и одного переводчика – которым я и был. Повторюсь, часть была воюющей, поэтому наши занятия по русскому языку проводились в свободное от боев время. Интерес к проведению занятий по русскому языку высказала эфиопская сторона. Офицеры части захотели научиться великому и могучему, чтобы лучше понимать наших советников и специалистов. Кроме того, уж очень им хотелось приобщиться к главному языку их великого национального поэта… Пушкина. Да, тот факт, что Александр Сергеевич – потомок африканца Ганнибала, для эфиопов секретом не был. Поддержал изучение русского языка своими подчиненными и командир части… Отступая от воспоминаний, замечу: современные историки в ходе последних исследований пришли к выводу, что предки нашего великого поэта родом все же не из Эфиопии, но — определенно из Африки! Примечательно, что самих эфиопов это опровержение гипотезы о происхождении Александра Сергеевича вовсе не смущает. Наоборот, они из года в год всегда ярко и празднично отмечают день рождения Пушкина, почитая его как своего национального поэта… Но — вернемся к теме. Итак, наши занятия по русскому начались. В моем багаже совершенно кстати оказался шикарный экземпляр учебника русского языка для иностранных студентов советских вузов культового в те времена одноименного издательства «Русский язык»! Процесс пошел…
— Верится, дух Пушкина вдохновлял темнокожих офицеров во время ваших уроков! Помню из Вашего прошлого рассказа, что Вам тогда было всего 23 года. А Вашу внимательную африканскую аудиторию составляла ведь не только молодежь? Интересно, требовались ли для такого экспресс-обучения специальные методики…
— Ученики мне попались благодарные – молодые лейтенанты, бравые капитаны и седовласые подполковники эфиопской армии. На занятия они ходили с большим энтузиазмом. Нужно было видеть глаза этих “студентов”, что смотрели на меня с надеждой и большим любопытством. Я не отставал от своих учеников и выкладывался на занятиях по полной. Ведь это было самое начало моей преподавательской деятельности, которой я потом по жизни время от времени занимался. Правда, в остальное время я преподавал иностранные языки нашим соотечественникам… Ну а тогда, в 80х, естественно, я еще и понятия не имел о каких-то методиках обучения языкам. Это дело для меня было ново. Мои методики рождались эмпирическим путём в ходе бурных дискуссий, в которые иногда превращались наши занятия. Довольно скоро мои “студенты” поняли, что изучение русского языка – дело совсем непростое. Одни осознали, что взвалили для себя непосильную ношу, другие оказались слишком занятыми по службе. Со временем образовался костяк из нескольких человек, которые старались занятия не пропускать.
— Можно представить, какая это ответственность – с учетом, что были Вы в ту пору совсем молодым парнем…
— Кстати, наши советники и специалисты, «работавшие» в различных управлениях министерства обороны и частях вооруженных сил Эфиопии и передававшие эфиопским коллегам свой богатый опыт, сами с большой охотой изучали амхарский язык и в этой связи постоянно обращались ко мне за помощью. Мне нравилось наблюдать со стороны за тем, как они применяли затем полученные знания на практике.
— Памятны ли Вам какие-то курьезы той поры, связанные с преподавательской деятельностью?
— С улыбкой вспоминаю один эпизод, когда полковник-артиллерист Алекс, забираясь в уазик и обращаясь к нашему эфиопскому водителю командирским тоном выдавал следующую фразу: «А ну-ка, Мыхрэт, водефит назад, толо бэль в аэропорт!» Вот такой русско-амхарский микс!.. Шофер, несмотря на смысловую галиматью, понимал его с полуслова и ехал в нужном направлении…
— Право, это забавно! А что означала эдакая тарабарщина из уст Алекса?
— «А ну-ка, Мыхрэт, вперед (в смысле, давай подавай) назад, мы торопимся в аэропорт!» — примерно это хотел сказать тогда бравый советский полковник…
Ну а тем временем, занятия с моими “студентами” шли своим чередом. Самым прилежным учеником оказался некий лейтенант по имени Мэсфын. Как правило, основная масса вопросов поступала именно от него. Кстати, он весьма виртуозно играл в пинг-понг (настольный теннис) и регулярно выигрывал чемпионаты командования в этом виде спорта. Лишь один единственный раз мне еле-еле удалось выиграть у него партию — из предшествовавшей ей целой серии тяжелейших игр…
— Задавали ли Вам ученики какие-нибудь заковыристые лингвистические вопросы, на которые начинающему педагогу трудно было ответить без подготовки? Ведь русский язык так непрост в изучении иностранцами!
— Однажды пристал ко мне всё тот же Мэсфын по поводу русского слова «давай». Скажем так, основное его значение – «Давай (дай) мне эту книгу!» – понятно всем, в том числе и эфиопу. А вот выражение «Давай пойдём домой!» для понимания эфиопа выглядит уже проблематично, поскольку такого значения «давай», подобного английскому «let’s» или «let us», в амхарском языке нет. Эта фраза на амхарском языке будет писаться так: ወደ ቤት እንሂድ። На русский она переводится так: «Домой идём!».. Все же амхарский язык, похоже, такой же интонационный, как и русский. Так вот, Мэсфын вроде в конце концов уразумел новое значение, и тут я ему: «Давай! До завтра!» в смысле «Пока!» (кстати, тоже интересное слово для иностранца, и эфиопа в частности). И вот, вижу, как мой любознательный ученик, узнав, что с помощью этого слова можно ещё и попрощаться друг с другом, наполняется счастьем познания, и рот у него начинает растягиваться до ушей. Здóрово!
Ну а со словом «Пока!» тоже не всё так просто, как выяснилось. Понятно, что это значит «До свиданья!». Но когда я им, в том числе и Мэсфыну, сказал: «Пока я с вами здесь, нас никуда не позовут» (в смысле, не побеспокоят), мои “студиозусы” подумали, что учитель прощается с ними и уходит. Пришлось объяснять, что «пока» в данном случае означает не «до свиданья», а — «если». Было ещё много всяких смешных ситуаций во время нашей совместной учёбы. Но самое главное состоялось. Состоялся наш контакт. Опираясь на прекрасный учебник и набираясь опыта, я старался научить их русскому. В свою очередь, они – носители древнейшего на континенте языка – давали мне возможность «вживую» прикоснуться к красивому и самобытному амхарскому и узнать много нового. Вот таким дружным коллективом мы и подошли к моменту расставания друг с другом – моя командировка в Эфиопии заканчивалась…
— Вы так задорно и душевно рассказали о ваших былых лингвистических приключениях: живо представились озаренные вдохновением лица этих эфиопских парней, ваших учеников! Предполагаю, что они были так воодушевлены Вашими уроками, что не хотели отпускать домой своего юного белокурого преподавателя…
— На прощальном вечере по случаю моего отлета в Аддис-Абебу мои эфиопские друзья надарили мне кучу всевозможных подарков. Были там и традиционные эфиопские щиты с копьями, символизирующие победу эфиопов над итальянцами при Адуа, и национальные одежды, и красивая посуда, и ножи, и даже девятимиллиметровый пистолет Кольт образца 1908 года и много ещё чего. Наибольшую часть подарков пришлось оставить на месте, а оружие так вообще сдать на оружейный склад части. В противном случае меня бы не выпустили из Эфиопии. А если бы выпустили, то не впустили бы в Советский Союз…
— Спустя долгие годы после первой Вашей зарубежной миссии и личного приобщения к судьбе диковинной «Страны людей с опаленной солнцем кожей», ныне — с позиции дипломата и бывшего воина-интернационалиста, как Вы оцениваете перспективы отношений России и Эфиопии?
— Как известно, происходили описанные мной события на излёте эпох… Кто из нас мог подумать, что буквально через каких-то шесть лет развалится несокрушимый СССР, и кончится советская эпоха; его судьбу повторит и Эфиопия, которая лишится своей жемчужины – Эритреи и выхода к Красному морю», и начнутся новые времена!.. В ходе которых выяснится, что обе наши страны объединяет не только великий поэт, но имеется ещё одна общая основа – вера. Ведь Россия — исторически православная держава, и Эфиопия – древнейшая христианская страна. Правда, есть между верующими некоторые догматические различия: ортодоксы в Эфиопии почитают Христа только как Бога, а в русском православии – как Богочеловека. Но это, пожалуй, только обогащает философский и культурный диалог между двумя нашими странами… Россия прошла и продолжает проходить через множество испытаний, сохраняя суверенитет. Эфиопия, в свою очередь, гордится тем, что никогда не была ничьей колонией. Надеюсь, гуманитарно-культурные связи между нашими двумя странами будут расширяться. Ведь эфиопы всегда внутренне были ближе к России, к русским, чем к Западу. Недаром их император Менелик II, правивший страной в начале ХХ века, сказал однажды такую фразу: «Для Эфиопии кроме Бога и России спасителей нет».
— Спасибо Вам за увлекательный рассказ, за любопытный экскурс и глубокие оптимистичные размышления!
Беседу вела Елена МОРОЗ
Другие Статьи
