В Гагаринском суде г. Москвы рассматривается дело по иску Генеральной прокуратуры РФ об обращении в доход государства имущества, приписываемого полковнику ФСБ Дмитрию Сенину, а также его родным и иным лицам, на общую сумму более 380 млн рублей.

Судебные заседания развиваются загадочным образом.

В первом судебном заседании прокурор со стороны истца не смог ответить ни на один вопрос ответчиков, уточняя, что все будет отражено в прениях сторон. В заседании ответчики наглядно и документально подтвердили, откуда взялись денежные средства на покупку недвижимости у Ягура В.М., Шишовой О. В., Мололкиной И.А., ООО «Апартс», Кожевникова И.Н. и др. Прокурор не мог скрыть недоумение. Суд отложил заседание на месяц.

Можно предположить, что предоставленные ответчиками документы стали неожиданностью для прокуратуры. Ведь она так прекрасно составила иск, что все 15 ответчиков, большинство из которых никогда не видели Сенина Д.А., не слышали о таком человеке и даже не знали друг друга, оказались близким кругом лиц полковника. Адвокаты считают, что данный иск об изъятии имущества был рожден не абы кем, а самим генералом Сергеем Бочкаревым.

После первого заседания стало ясно, что версия прокуратуры рухнула. И тогда на заседание суда 05 марта 2019 приходит усиленный состав истцов — знаменитый Сергей Бочкарев и Дмитрий Демидов.

Что хочет неожиданно появившийся в процессе генерал Бочкарев — правосудного решения? Создается впечатление, что он хочет просто полного удовлетворения требований прокуратуры. С кем воюет прокуратура? С добросовестными покупателями недвижимости. Эти люди, случайно попавшие под беспощадно идущий по головам «каток», вынуждены доказывать в суде, что они не козлы отпущения и могли купить себе квартиру на личные средства!

Итак, первая загадка. На заседании 5 марта очередное заседание назначили на 15 марта, поскольку, один из адвокатов должен был быть на операции. Все ответчики и их адвокаты расписались на повестках. Однако, прокуратуру дата следующего заседания не устроила. Что произошло дальше, никому не известно, но неожиданно 6 марта в 10 утра некоторым из ответчиков поступили экстренные звонки, что дело будет рассматриваться 7 марта в 11:00 часов. Оповестили только тех, до кого из суда смогли дозвониться. Интересно, что же произошло за одну ночь? Подействовало недовольство прокурора или это простое совпадение?

Однако, суд, несмотря на отсутствие надлежащего уведомления ответчиков, все-таки начал судебное заседание в 11 часов 7 марта 2019 года. Все происходило в спешке, как-то скомканно. Один из прибывших ответчиков подал встречный иск и попросил приобщить дополнительные документы. Суд, сославшись на то, что все документы уже имеются в деле, на ходатайство ответил отказом. При этом никакого исследования предоставленных адвокатом документов и их сравнения с материалами дела не было. Интересная ситуация, не правда ли? Один адвокат заявила, что рассмотрение вообще не может продолжаться, так как стороны не были нормально извещены о заседании, ведь все участники расписывались за 15 марта. Суд не смог ничего противопоставить доводам адвоката и был вынужден объявить перерыв, на этот раз — до 9 часов 30 минут 11 марта 2019 года. Возникают вопросы: почему происходит такая гонка, почему суд не дает возможности исследования дополнительных документов и доказательств, почему ответчиков и адвокатов вводят в заблуждение относительно дат заседаний? Первоначально ведь перерыв объявлялся с учетом занятости адвокатов до 15 марта 2019 г. Что может измениться за три дня?

Это вопрос, на который никто не знает ответа. Но что доподлинно известно, так это то, что со стороны прокуратуры началась информационная атака на ответчиков. Только ли на ответчиков? Еще нет судебного решения, но газета «Коммерсант» от 7 марта уже вышла с зычным заголовком: «Генпрокуратура доказала незаконность доходов Дмитрия Сенина и его родственников. Полковник ФСБ прятал взятки в иностранных кредитах». Где доказала, в суде? Но суд продолжается. В статье издание приводит слова прокурора Бочкарева о том, что «прокуратура убедилась в коварстве и изощренности избранной ответчиками линии защиты. По словам генерала, к проверке указанных доводов Генеральная прокуратура привлекла органы Интерпола трех стран, а также Росфинмониторинг и ФТС, каналы международного сотрудничества ФНС и Национальные бюро кредитных историй, что опровергло наличие иностранных кредитов».

Давайте разберемся, что стоит за громкими фразами. На какие материалы опирается прокуратура, делая заявления еще до решения суда? Ведь в «Коммерсанте» пришли к таким выводам явно не без подачи прокуроров.

Во-первых, к материалам дела приобщены документы не из всех оглашенных органов. Нет документов Интерпола, нет документов из каналов международного сотрудничества ФНС. А заявленный прокурором ответ из Национального бюро кредитных историй вообще не имеет отношения к предмету иска.

Во-вторых, приобщенные прокуратурой документы свидетельствуют, что лицо, выдавшее иностранный кредит одному из соответчиков – Кожевникову И.Н., реально существующий человек, имевший данные денежные средства и официально декларировавший их в РФ.

И, в-третьих, как считают адвокаты, Бочкареву, видимо, так хочется доказать недоказуемое, что он предоставляет ряд им же инициированных в спешке документов в нарушение действующего законодательства, что автоматически повлечет, надо полагать, дисциплинарное расследование в отношении его персоны, и, возможно, привлечение к ответственности.

Сами посудите, как относиться к тому, что прокурором к материалам дела приобщены несколько документов, имеющих гриф «Для служебного пользования» (ДСП).

1. Ответ Росфинмониторинга от 18.02.19 № 03-02-03/334дсп. Причем, данный документ имеет прямое указание, помимо грифа «ДСП», что «направляемые сведения носят информационный характер и требуют проверки на основе изучения первичных платёжных документов, в связи с чем просим прилагаемый материалы к официальным расследованиям не приобщать».

2. Ответ УФНС по г. Москве от 28.02.2019 № 20-23/0384дсп на запрос Генпрокуратуры РФ.

3. Ответ ФНС России от 28.02.2019 № БС-5-11/428дсп на письмо СК РФ от 19.02.19.

4. Ответ Пенсионного фонда РФ от 13.02.2019 №аа-08/5191 с пометкой «конфиденциально».

Защитники добавили ложку дегтя в «бочку меда» Генеральной прокуратуры
Защитники добавили ложку дегтя в «бочку меда» Генеральной прокуратуры
Защитники добавили ложку дегтя в «бочку меда» Генеральной прокуратуры
Защитники добавили ложку дегтя в «бочку меда» Генеральной прокуратуры
Защитники добавили ложку дегтя в «бочку меда» Генеральной прокуратуры

Видимо, прокурор не совсем в курсе особенностей переписки с некоторыми госорганами. В частности, в своем ответе Росфинмониторинг специально указывает, что он «не имеет возможности направлять факсимильной связью или электронной почтой материалы проверок, т.к. они относятся к документам ограниченного распространения и имеют гриф «для служебного пользования» и просят учитывать это «при направлении последующих запросов».

Как поясняют адвокаты, в соответствии с п. 1.7 Положения о порядке обращения со служебной информацией ограниченного распространения в федеральных органах исполнительной власти, утвержденного Постановлением Правительства от 03.11.1994 N 1233 (ред. 2016 года), служебная информация ограниченного распространения без санкции соответствующего должностного лица не подлежит разглашению (распространению). Кроме того, в соответствии с п.7 ст. 2 ФЗ №149 от 27.07.2006 «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», запрещается разглашение и передача конфиденциальной информации без согласия органа, выдавшего ее. И мы, цитируя здесь выдержки из указанных документов, приводим общие фразы, не касаясь цифровых или фактических выкладок: запрет есть запрет. Но, с другой стороны, ведь именно прокурор нарушает закон и представил эти документы на всеобщее обозрение в открытом процессе без каких-либо ограничений.

Выходит, что прокурор Бочкарев не только вводит в заблуждение окружающих, но и сознательно идет на нарушения, поскольку согласно ч.2 ст.55 ГПК РФ доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу решения суда.

Кроме того, истец умело подменяет понятия. Он утверждает, что ИП Сенина О.К. не вела бизнес, а уплата налогов не является доказательством ведения предпринимательской деятельности. Правда, на основании каких документов данный вывод сделан, прокуратура умалчивает. Защита предоставила договора подряда, согласно которым все проплаты прошли через банк. Все работы были реально выполнены и задокументированы. Прокуратура данный факт — выполнение работ — не оспаривает. Согласно сведений из Пенсионного фонда, в ИП числились также постоянные сотрудники на основании трудовых договоров, кроме того, ИП, в соответствии с налоговым законодательством, могло иметь взаимоотношения не только по трудовым договорам, но и по договорам подряда. Все эти материалы были приобщены адвокатами к материалам дела.

Так, в связи с чем прокуратура сделала такой вывод относительно ИП Сенина О.К.? Не потому ли, что предпринимательская деятельность супруги, которая, кстати, была задекларирована Сениным Д.А., не вписывается в легенду прокуроров?

В заседании 5 марта прокурор приобщил к материалам дела объяснение гражданки Виноградовой, которая, якобы, не была знакома со своим бывшим мужем — одним из соответчиков. После того, как данный документ проанализировали адвокаты, выяснилось, что в действительности была опрошена однофамилица Виноградовой – посторонняя женщина. Но это не смутило Бочкарева, объяснение осталось в качестве доказательства. Кроме того, по утверждениям адвокатов, они выяснили, что прокуратурой были опрошены свидетели, объяснения которых, наоборот, не были приобщены к материалам дела. Это лица, которые подтверждали позицию ответчиков. Выходит, что «невыгодные» для дела доказательства прокуратура не приобщает, а на «выгодные», даже не имеющие никакого отношения к делу, ссылается?

Может, потому и происходит спешка, что истцу невыгодно нормальное разбирательство, основанное, как требует закон, на принципе состязательности и равноправия сторон, с возможностью последовательного предоставления сторонами доказательств и их объективного исследования?

А самое интересное то, что прокурор Бочкарев не говорил пламенной речи в суде 7 марта, о которой в тот же день написали журналисты из «Коммерсанта», ведь этого заседания не было по существу. Присутствовавшие на заседании адвокаты этой речи, во всяком случае, не слышали. Как считают представители ответчиков, прокурор, вероятно, текст своей речи как-то передал журналистам «Коммерсанта», которые позже на нее сослались. Подтверждением этих предположений служит то, что через некоторое время данная статья была удалена с сайта. Но она сохранилась в архивах «Яндекса» и ее можно посмотреть по запросу:

https://yandex.ru/turbo?text=https%3A%2F%2Fwww.kommersant.ru%2Fdoc%2F3906751

Так куда торопится генерал? Чего он боится? Что ему нужно — правда или громкий пиар? Откуда такая уверенность, что прокуратура все доказала?

Конечно, данная статья — это только субъективное мнение, но становится страшно за наше правосудие, если судьбы людей зависят от желания отдельно взятых прокуроров, а не от буквы и духа закона. А ведь именно так — по закону — должно быть в правовом государстве, в направлении построения которого Россия проделала значительный путь.

Очередное заседание назначено на 11 марта 2019 г. в 9 часов 30 минут. Защитники по факту предоставления прокурором Бочкаревым сведений «для служебного пользования» и их оглашения на открытом судебном заседании собираются написать заявления в соответствующие органы, в том числе, в ФСБ.

Так что, может есть смысл прокуратуре не очень спешить…

Егор ЕРШОВ